Последний раз я видела снег в феврале 2010-го, тогда я улетала в Израиль и уже перед самолетом распрощалась со своими зимними сапогами и дубленкой. И здесь в Израиле это казалось абсолютно нереальным. Оно и правда было нереальным, когда мы садились в машину - была еще весна, небо было затянуто темно-серыми тучами, но сквозь них пробивалось солнце, и все вокруг было ярким, мокрым акварельным, сияло и искрилось; вокруг дороги все цветет розовым, белым, нежно-зеленым, все присыпано солнечной пудрой, колышется и расцветает среди изумрудной зелени и почти драгоценных камней; я срываю у дороги анемоны и зеленые колоски и превращаюсь в картину Моне.
Потом мы движемся назад во времени. Возвращаемся в раннюю весну, когда все сырое, снег только-только сходит и у дороги лежат его островки, здесь они какие-то нереальные, непривычные.
А впереди уже виднеется зима. После очередного поворота вдруг появляются огромные заснеженные горы, они абсолютно белые, шерстяные, а верхушки их утопают в шапках из облаков - мне не терпится выйти на улицу и потрогать снег - это похоже на какую-то другую реальность.
Снег не мягкий, а как в конце зимы - мокрый, колючий, ледяной. Хочется носиться кругами, проваливаться в снег и бесконечно брать его в руки, но еще больше хочется наверх - высота 2100 м прячется в облаке, подняться на фуникулере - как отправиться в ничто. Когда я читала "Бесконечную книгу" Энде, я именно таким представляла ничто, только в моем представлении в нем невозможно было почувствовать ни жар, ни холод, в нем вообще невозможно было почувствовать, ты просто растворялся в нем, а здесь было адски холодно!
На самой верхушке, казалось, не было ничего прекрасней стаканчика какао и обогревателя, а на обратной дороге все встречные ветра обрушились на нас, все микроградинки, созданные из тумана и поднявшиеся с земли, напали на путников, которые как будто утонули в гигантском стакане с молоком, в который кто-то огромный насыпал ложку сахара и перемешал, и эту крошки сахара, поднявшиеся с ветром в бурю окружили и заставили прятаться в шарф, в рукава.
А на обратной дороге в Хайфу - еще шаг назад, осень. Льет дождь, размывает акварельные верхушки серо-зеленых гор, они нарисованы "по мокрому" и растекаются по небу-холсту.
Вижу радугу. Две. Даже три. Какой же хороший день!